Понятие и содержание третейского правосудия как публичного правоотношения

 

Для того, чтобы раскрыть тему настоящей магистерской диссертационной работы и её подраздела «Понятие и содержание третейского правосудия как публичного правоотношения» необходимо раскрыть понятие «третейское правосудие», определить чем оно отличается и отличается ли от правосудия, осуществляющегося судами, образованными в соответствии с ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации». Именно раскрывая эти вопросы, и будет дан ответ на множество вопросов, которые ещё не стоят перед широким кругом юридического сообщества, а также определено место третейского суда в системе органов власти России.

В соответствии со ст. 1 вышеуказанного ФКЗ судебная власть в Российской Федерации осуществляется только судами в лице судей, а также лицами, привлекаемыми в качестве присяжных и арбитражных  заседателей.

Настоящему закону вторит Конституционный суд Российской Федерации в своём Постановлении № 10-П от 26 мая 2011 года.

Коллеги судьи пишут в своём Постановлении следующее: «По смыслу статей 10, 11 (часть 1), 118 (часть 1) и 124 - 128 Конституции Российской Федерации и Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации", третейские суды не осуществляют государственную (судебную) власть и не входят в судебную систему Российской Федерации, состоящую из государственных судов.».

Далее Конституционный суд РФ развивает свою мысль следующим образом: «Передача спора, который возник или может возникнуть между сторонами какого-либо конкретного правоотношения, на рассмотрение третейского суда остается альтернативной формой защиты права и не превращает сам по себе порядок третейского разбирательства в собственно судебную форму защиты права, равно как и не порождает иных юридических последствий, помимо предусмотренных законом именно для третейского решения, которое - в силу юридической природы третейского разбирательства - принимается третейским судом от своего имени, обязательно для сторон на основе добровольного исполнения, а обеспечение его принудительного исполнения находится за пределами третейского рассмотрения и является задачей государственных судов и органов принудительного исполнения.».

Между тем, на первый взгляд безапелляционное утверждение высокого суда содержит изъяны, а в самом акте Конституционного суда судьи, участвовавшие в принятии Постановления не только противоречат себе, но и ссылаются на международные акты, которые диссонируют с утверждением Конституционного Суда РФ.

Большинство моих коллег, никогда не только не задумывались над тем, что такое «правосудие», но и не обращали внимание, что ни один Российский закон, ни один нормативный акт не раскрывает понятие «правосудие» и нам остаётся довольствоваться пониманием того, что же это такое?

Так что же такое «правосудие»?

Коль скоро законы России не говорят нам ничего об этом, целесообразно прибегнуть к лексическому разбору этого слова.

Нет смысла писать что-то дальше, не раскрыв само понятие «ПРАВОСУДИЕ». Наиболее разумным подходом является обращение к формированию данного термина, слова, то есть к науке о русском языке. Именно оттуда и надо черпать данное знание, не установленное ни одним законом Российской Федерации и именно это понятие надо более полно вводить в законодательный оборот Российской Федерации.

Слово «правосудие» является двух коренным. Оно состоит из корня «прав» и корня «суд».

Само слово «право» в русском языке происходит от слова «правда». Такое пояснение даёт толковый словарь В.И. Даля. Однако и составитель справочника в 1866 году опирался на что-то. Это что-то находится в одном законодательном акте Русского государства.

Статья 1 Главы 10 Соборного Уложения от 1649 года гласит: «Суд государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея Русии, судити бояром и околничим и думным людем и дияком, и всяким приказным людем, и судьям, и всякая росправа делати всем людем Московского государьства, от большаго и до меньшаго чину, вправду. Также и приезжих иноземцов, и всяких прибылых людей, которые в Московском государьстве будут, тем же судом судити и росправа делати по государеву указу вправду, а своим вымыслом в судных делех по дружбе и по недружбе ничего не прибавливати, ни убавливати, и ни в чем другу не дружити, а недругу не мъстити и никому ни в чем ни для чего не норовити, делати всякие государевы дела, не стыдяся лица сильных, и избавляти обидящаго от руки неправеднаго.».

Глава 10 Соборного Уложения о суде, как теперь было бы прописано в законодательном акте РФ, есть глава О СУДЕБНОЙ СИСТЕМЕ,  О СУДЕ, О ПРАВОСУДИИ.

Первоначально надо было судить «вправду», именно такой средневековый термин используется государством для раскрытия понятия как надо судить.

В следующее время меняется русский язык, это не подлежит доказыванию, и язык всё больше приближается к современному русскому языку.

Вместо термина «вправду» появляется термин «право», который имеет тот же смысл. Само слово суд в значении судебного органа имеет вторичное значение, так как основное значение имеет функция осуществляемая судом. Очевидно, что суд как орган осуществляющий правосудие получил своё название от слова суд, которым подразумевалось, что кто-то должен рассудить спор. Если бы в русском языке под словом суд, в качестве термина рассуждения спорящих, использовалось бы другое слово, то вероятно и орган осуществляющий правосудие назывался бы не судом, а как-то ещё.

То, что делает суд, хорошо описывается ещё в таком древнем источнике как Ветхий завет, 3-я книга Царств. Глава 3. В данном источнике описывается:

«16 Тогда пришли две женщины блудницы к царю и стали пред ним.

17 И сказала одна женщина: о, господин мой! я и эта женщина живем в одном доме; и я родила при ней в этом доме;

18 на третий день после того, как я родила, родила и эта женщина; и были мы вместе, и в доме никого постороннего с нами не было; только мы две были в доме;

19 и умер сын этой женщины ночью, ибо она заспала его;

20 и встала она ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя, спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди;

21 утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот, он был мертвый; а когда я всмотрелась в него утром, то это был не мой сын, которого я родила.

22 И сказала другая женщина: нет, мой сын живой, а твой сын мертвый. А та говорила ей: нет, твой сын мертвый, а мой живой. И говорили они так пред царем.

23 И сказал царь: эта говорит: мой сын живой, а твой сын мертвый; а та говорит: нет, твой сын мертвый, а мой сын живой.

24 И сказал царь: подайте мне меч. И принесли меч к царю.

25 И сказал царь: рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой.

26 И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ее от жалости к сыну своему: о, господин мой! отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите.

27 И отвечал царь и сказал: отдайте этой живое дитя, и не умерщвляйте его: она - его мать.

28 И услышал весь Израиль о суде, как рассудил царь; и стали бояться царя, ибо увидели, что мудрость Божия в нем, чтобы производить суд.».

Таким образом, весь смысл правосудия укладывается в выводах сделанных ещё несколько тысяч лет назад.

Для того, чтобы творить суд (осуществлять правосудие), надо уметь рассудить стороны правильно, и если царю Соломону для этого хватало мудрости, то современному судье необходимо знание законов, мудрость в их правильном применении, что, по мнению современного юридического научного сообщества, является сутью правосудия.

Из смысла приведённых выше Конституционных норм следует, что правосудие осуществляет только суд.

Вопрос, который виснет в воздухе, и который требует отдельной научной проработки - это, что делают административные органы Российской Федерации, рассматривая дело об административном правонарушении?

Очевидно, что при рассмотрении дела об административном правонарушении, должностное лицо органа обязано в пределах своих полномочий совершить все те же действия, что совершил бы и суд.

Более того, ряд составов административных правонарушений прямо подсудны мировому суду или органам полиции.

Так, часть 2 ст. 23.1 КоАП РФ указывает на то, что судьи рассматривают дела об административных правонарушениях предусмотренных ст. ст. … 20.1, если орган или должностное лицо, к которому поступило дело о таком административном правонарушении, передаёт его на рассмотрении судье.

Данный пример интересен тем, что по такому делу производство может везти не только судья, но и сотрудник полиции, который обязан совершить все те же действия, что и суд. Установить он должен всё тоже, что и суд, и его Постановление должно быть и мотивированным и законным. И целями и задачами при рассмотрении дела об административном правонарушении является всё тоже, что предусмотрено ст. 1.2 КоАП РФ.

Невозможно говорить о том, что суд, рассматривая дело об административном правонарушении, осуществляет правосудие, лишь только потому, что судья как должностное лицо имеет статус судьи, а старший участковый уполномоченный, совершая те же самые действия, имея ту же цель, что и суд его не осуществляет.

Со всей очевидностью, третейский суд осуществляет правосудие в той же мере, что и суды, созданные в соответствии с законом.

Статья 431 ГК Российской Федерации указывает нам на то, что при толковании договора должна учитываться действительная воля сторон при заключении договора.

При расследовании уголовного дела следователь (дознаватель) обязаны установить мотив лица на совершение преступления.

Если опускаться ниже, то всякий человек имеет свой побудительный мотив на совершение того или иного действия.

Именно желание сторон, хотя это и не единственный критерий, является одним из показателей того, что стороны получают в результате реализации своего желания.

Для того чтобы ответить на вопрос, что делают третейские суды?, необходимо понять что хотят получить от них обращающиеся стороны?

Если данный вопрос перефразировать, то его надо выразить в следующем контексте: «Идут ли люди в третейский суд для реализации   своих возможностей разрешить спор альтернативно или люди не мудрствуя хотят получить акт правосудия?

Очевидно, что люди ищут в третейском суде такой же справедливости, как если бы они обращались в государственный суд. Синонимичны ли понятия справедливость и правосудие?

Полагаю, что ответ на данный вопрос имеется в разделе настоящей работы и он, конечно же, положительный.

На поднимаемую мной проблему необходимо посмотреть и с другой стороны. Действительно не только желание человека получить что-то определяет конечный продукт, но и, конечно же, то, что выходит результатом деятельности исполнителя.

Статья 45 Конституции Российской Федерации указывает на то, что государственная защита прав и свобод гарантируется. Если бы все суды в Российской Федерации были только государственными, приведённая норма основного закона поглощала бы законодательную норму Конституции Российской Федерации определённую ст. 46 основного закона Российской Федерации.

В свою очередь необходимо отметить, что ст. 46 Конституции Российской Федерации существует отдельно и не поглощается ст. 45 Конституции, что прямо свидетельствует о том, что носитель власти в Российском государстве (народ) подразумевал под судом именно третейский суд, выделив его отдельно, так как государство гарантирует защиту прав и свобод в соответствии со ст. 45 Конституции Российской Федерации.

Выводам автора настоящей работы противоречит Федеральное законодательство Российской Федерации, из чего может следовать, что либо выводы автора порочны, либо Федеральное законодательство нуждается в корректировке.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации, правосудие осуществляют только суды. А ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» определяет перечень судов действующих в Российской Федерации. В таком перечне нет указаний на третейские суды и, если следовать логике закона, то третейские суды не осуществляют правосудие и судами не являются.

В таком случае, возникает вопрос, а что такое вообще третейский суд?

Постановление Конституционного суда Российской Федерации № 10-П от 26 мая 2011 года указывает нам на то, что третейский суд не осуществляет правосудие.

Основной вывод о том, что третейская форма защиты не тождественна судебной защите, кроется в приводимом мной ниже абзаце, где вывод суда я выделяю жирным шрифтом.

«Приведенные законоположения, гарантируя участникам третейского разбирательства необходимые процессуальные права, направлены на обеспечение принципа справедливого судебного разбирательства, который - по смыслу статей 46 (часть 1) и 118 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи со статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод - распространяется как на разбирательство в государственном суде, так и на третейское разбирательство. Вместе с тем это не означает отождествление третейской формы защиты права с судебной защитой как таковой, осуществляемой государственными судами, а третейских судов как институтов гражданского общества - с судами Российской Федерации, которые в соответствии со статьями 10, 11 (часть 1) и 118 Конституции Российской Федерации и Федеральным конституционным законом "О судебной системе Российской Федерации" в рамках разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную осуществляют судебную власть и образуют судебную систему Российской Федерации.». (Постановление Конституционного суда Российской Федерации № 10-П от 26 мая 2011 года   4-й абзац п. 3.2).

Не трудно догадаться, что, исключая само Постановление, а в нём есть не менее интересные другие абзацы, из приведённого мной текста напрашивается вывод о том, что правосудие осуществляют только суды, а третейский суд не относится к судам Российской Федерации, что следует из, приведённого мной, ФКЗ.

Можно ли что-то противопоставить позиции уважаемого судебного органа Российской Федерации спустя 7 лет и где взять материал, который бы доказал порочность доводов органа осуществляющего правосудие?

Как уже бывало много раз, решение сложного вопроса лежит на поверхности и искать его надо в самом Постановлении Конституционного суда. Начать следует поэтапно.

Как совершенно правильно заметил судья Конституционного суда Российской Федерации Арановский К.В. в своём Мнении к Постановлению Конституционного суда Российской Федерации № 10-П от 26 мая 2011 года, « Если бы государство поглощало собой правосудие, то судебная защита прав и свобод вошла бы в государственную их защиту и посвященное ей отдельное конституционное положение стало бы избыточным, а это явно не так.».

В настоящем акте правосудия, судья как будто бы одинок, но так ли это на самом деле?

Можно ли вывести цепочку иных доказательств, взаимно стыкующихся между собой, которые позволяют сделать иные выводы и подтвердить версию автора настоящей работы? Уверен, что можно и для этого надо обратиться именно к этому Постановлению Конституционного суда РФ, а также к самой Конституции Российской Федерации и актам, которые в соответствии с Конституцией Российской Федерации являются частью правовой системы России.

Пункт 2 вышеуказанного Постановления Конституционного суда Российской Федерации гласит: «Согласно Конституции Российской Федерации каждому гарантируется государственная, в том числе судебная, защита его прав и свобод (статья 45, часть 1; статья 46, часть 1); правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом; судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства; судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционным законом; создание чрезвычайных судов не допускается (статья 118); право на судебную защиту является непосредственно действующим, оно признается и гарантируется в Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 17, часть 1; статья 18).».

«Ключевое слово» слово в выделенном курсивом тексте является «в том числе». Именно от этого мы и будем отталкиваться в дальнейшем. Уважаемые коллеги подписав данный акт Постановили, что в объём государственной защиты прав человека ст. 45 Конституции Российской Федерации входит и судебная защита. Судьи Конституционного суда Российской Федерации не ошиблись и написали именно то, что и хотели написать. Государственная защита включает в себя судебную защиту.

Тогда о чём же статья 46 Конституции Российской Федерации?

Если исходя из ФКЗ и ст. 45 Конституции Российской Федерации судебная защита гарантируется государством именно в качестве государственной защиты (ведь негосударственных судов не бывает?), то о гарантиях судебной защиты в ст. 46 Конституции Российской Федерации не говорится вообще от лица государства.

Не хочется ёрничать, ссылаясь на то, что под судами в нашем государстве теперь понимаются и иностранные суды (пункт 15 ст. 2 Федерального закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в РФ» говорит нам о том, что «суд» это орган судебной системы Российской Федерации или иностранного государства), так как если следовать этой логике, то государственная защита у нас может, таким образом, гарантироваться Российской Федерацией, а акт правосудия будет вынесен судом Уэльса или Республики Конго, но очевидно, что если государственную защиту осуществляет органы законодательной, исполнительной или судебной власти, то судебную защиту осуществляют другие суды. Что же это за суды? Уверен, что это третейские суды.

Что же делают третейские суды? Для этого следует обратиться всё к тому же Конституционному суду Российской Федерации и использовать терминологию этого суда.

Постановление Конституционного суда Российской Федерации № 6-П от 25 марта 2008 года по делу о проверке конституционности части 3 ст. 21 АПК РФ в связи с жалобами ЗАО «Товарищество застройщиков», ОАО «Нижнекамскнефтехим», ОАО «ТНК –ВР ХОЛДИНГ» имеет отношение к разрешаемому мной вопросу. Оно раскрывает суть проблемы, которую я разрешаю в данной работе.

Но начну я с основания для отвода арбитра предусмотренного Федеральным   законом «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» № 382-ФЗ от 29.12.2015 года.

Часть 2 статьи 12 вышеуказанного ФЗ гласит: «Отвод арбитру может быть заявлен только в том случае, если существуют обстоятельства, вызывающие обоснованные сомнения относительно его беспристрастности или независимости, либо если он не соответствует требованиям, предъявляемым федеральным законом или соглашением сторон. Сторона может заявить отвод арбитру, которого она избрала (назначила) или в избрании (назначении) которого она принимала участие, лишь по основаниям, которые стали ей известны после избрания (назначения) арбитра.».

Интересен приведённый текст всего лишь одним основанием, речь идёт о беспристрастности. Закон устанавливает, что основанием к отводу арбитра является его небеспристрастность при разрешении спора в качестве третейского суда.

А что говорит нам арбитражный процессуальный закон и гражданский процессуальный закон? Что говорит КАС РФ и УПК РФ?

Все без исключения процессуальные законы причисляют к основаниям отвода суда его небеспристрастность, при этом термин «беспристрастность» является более ёмким, и, по сути, включает в себя и то, что судья не может быть родственником участников спора и проявлять иную заинтересованность в исходе дела, ведь именно от этого и нарушается его беспристрастность.

Теперь необходимо процитировать уже и само Постановление Конституционного суда от 2008 года, в котором цитируется акт Европейского суда по правам человека.

«В ряде решений Европейского Суда по правам человека, в том числе в Постановлениях от 26 февраля 1993 года "Падовани (Padovani) против Италии" (пункты 25 и 27), от 28 февраля 1993 года "Фэй (Fey) против Австрии" (пункты 28 и 30) и от 10 июня 1996 года "Пуллар (Pullar) против Соединенного Королевства" (пункт 30), на основе толкования статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод сформулированы общие критерии беспристрастного суда:

во-первых, суд должен быть "субъективно беспристрастным", т.е. ни один из его членов не может открыто проявлять пристрастие и личное предубеждение; при этом личная беспристрастность предполагается, пока не будет доказано иное. Данный критерий отражает личные убеждения судьи по конкретному делу;

во-вторых, суд должен быть "объективно беспристрастным", т.е. необходимы достаточные гарантии, исключающие какие-либо сомнения по этому поводу. Данный критерий, в соответствии с которым решается вопрос, позволяют ли определенные факты, поддающиеся проверке, независимо от поведения судьи усомниться в его беспристрастности, учитывает внешние признаки: при принятии соответствующего решения мнение заинтересованных лиц принимается во внимание, но не играет решающей роли, - решающим является то, могут ли их опасения считаться объективно обоснованными. Всякий судья, в отношении беспристрастности которого имеются легитимные основания для сомнения, должен выйти из состава суда, рассматривающего дело.». (Постановление Конституционного суда Российской Федерации № 6-П от 25 марта 2008 года по делу о проверке конституционности части 3 ст. 21 АПК РФ в связи с жалобами ЗАО «Товарищество застройщиков», ОАО «Нижнекамскнефтехим», ОАО «ТНК –ВР ХОЛДИНГ»).

Исходя из, цитируемого мной текста следует, что свойства беспристрастности относятся, прежде всего, к суду и именно суд в лице судей осуществляющих правосудие, должен быть беспристрастным. А вот что пишет Конституционный суд дальше:

«Таким образом, по смыслу статьи 46 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи со статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, право на беспристрастный суд, предполагающее отсутствие предубеждения и пристрастности судей, является одним из неотъемлемых свойств права на судебную защиту и необходимым условием справедливого судебного разбирательства. Поэтому федеральный законодатель, обладающий достаточной свободой усмотрения в выборе средств, призванных гарантировать эффективность судебной власти и способность судебной системы реально обеспечить право каждого на справедливое судебное разбирательство посредством компетентного, независимого и беспристрастного суда, вместе с тем при осуществлении на основании статей 71 (пункт "о") и 76 Конституции Российской Федерации соответствующего правового регулирования должен исходить из того, что требование беспристрастности носит принципиальный характер и распространяется равным образом на всех судей - как осуществляющих судебную власть на профессиональной основе, так и входящих в состав суда в качестве заседателей.». (Постановление Конституционного суда № 16-П от 25 марта 2008 года).

А теперь обращаемся к Постановлению Конституционного суда № 10 –П от 26 мая 2011 года и ещё раз его цитируем. Пункт 2 вышеуказанного Постановления Конституционного суда Российской Федерации гласит: «Согласно Конституции Российской Федерации каждому гарантируется государственная, в том числе судебная, защита его прав и свобод (статья 45, часть 1; статья 46, часть 1); правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом; судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства; судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционным законом; создание чрезвычайных судов не допускается (статья 118); право на судебную защиту является непосредственно действующим, оно признается и гарантируется в Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 17, часть 1; статья 18).».

Вот и взаимосвязь.  Конституционный суд в 2011 году прямо указывает, что государственная- в том числе судебная защита прав и свобод гарантируется. А в 2008 году тот же Конституционный суд, ссылаясь на ст. 46 Конституции Российской Федерации и ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод указывает, что право на справедливое разбирательство предполагает беспристрастность суда и является неотъемлемым свойством права на судебную защиту.

Возникает вопрос. Как третейский суд, не осуществляя правосудие, может и должен обладать свойством, которое присуще только органу осуществляющему правосудие?

Помимо того, что последствия небеспристрастности арбитра третейского суда и судьи государственного суда одинаковы, необходимо заглянуть ещё в один законодательный акт, который имеет отношение к Российской Федерации.

"Конвенция о защите прав человека и основных свобод" (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) (вместе с "Протоколом [N 1]" (Подписан в г. Париже 20.03.1952), "Протоколом N 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней" (Подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), "Протоколом N 7" (Подписан в г. Страсбурге 22.11.1984))».

Российская Федерация является подписантом данной Конвенции в лице её правопредшественника Союза Советских Социалистических Республик.

Статья 6 указанной конвенции гласит: «1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия.

Статья 15 Конституции Российской Федерации гласит:

«1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.

2. Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы.

3. Законы подлежат официальному опубликованию. Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения.

4. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.».

Приводимая Конституционная норма интересует автора настоящей работы в части 4 этой статьи.

Международные договоры Российской Федерации являются частью её правовой системы. Приведённая выше Конвенция, как раз и является частью правовой системы Российской Федерации, а в ней написано: «Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.».

Является ли Федеральный закон «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» № 382-ФЗ от 29.12.2015 года законом?

Во-первых, из самого названия следует, что это закон. Таким образом, образованный в соответствии с Федеральным законом «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» третейский суд является судом, созданным на основании закона, что не противоречит приведённой выше Конвенции. Следует учитывать, что норма международного права, являясь нормой Российского права, не диссонирует с ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации».

Следует теперь опять обратиться к Постановлению Конституционного суда Российской Федерации № 10-П от 26 мая 2011 года.

Пункт 2 абзац 4 вышеназванного Постановления Конституционного суда РФ от 26 мая 2011 года указывает нам на то что, именно судебная власть, независимая и беспристрастная по своей природе, играет решающую роль в государственной защите прав и свобод человека и гражданина, и именно суд окончательно разрешает спор о праве, чем предопределяется значение судебных решений как государственных правовых актов, выносимых именем Российской Федерации и имеющих общеобязательный характер. (Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апреля 2002 года N 8-П и от 17 марта 2009 года N 5-П).

Цитируемый текст интересен не только тем, что судебная власть (независимая и беспристрастная) играет решающую роль в государственной защите прав и свобод человека и гражданина, ссылаясь на ст. 45 основного закона Российской Федерации, но и на то, что именно суд разрешает основной вопрос о праве … ».

Российская Федерация, приняв ряд законов и подзаконных актов, наделила третейские суды достаточно широкими полномочиями. Имеются ли властные полномочия у третейского суда и на кого они распространяются? Имеются ли у третейского суда элементы государственно –властных полномочий?

Чтобы ответить на оба вопроса, необходимо обратиться к ст. 10 ГК РФ.

Для этого следует её процитировать.
«1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке.

2. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.

4. Если злоупотребление правом повлекло нарушение права другого лица, такое лицо вправе требовать возмещения причиненных этим убытков.

5. Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются.».

Какие же меры применяет суд или третейский суд к лицу, злоупотребляющему своими правами? Гражданский процессуальный закон прямо указывает на такие меры воздействия, как судебные штрафы, частные Определения. Аналогичные меры принимает и Арбитражный суд.

Очевидно, что раз третейский суд по неурегулированным вопросам Федеральным законом «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» руководствуется АПК РФ или ГПК РФ и имеет полномочия, на которые может ссылаться в качестве мер воздействия ст. 10 ГК РФ, то одновременно с этим третейский суд имеет и государственно-властные полномочия, раз может налагать судебные штрафы в той же мере, что и государственный суд.

Любопытным является также и норма ст. 18 ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», в которой перечислены все основные признаки правосудия, которыми должен обладать и третейский суд, и который почему-то, по мнению некоторых государственных органов осуществляя свои функции в соответствии со ст. 18 упомянутого Федерального закона правосудие, тем не менее, не осуществляет.

Подытоживая  данный раздел, хочется отметить, что автором работы перечислены не все признаки, позволяющие идентифицировать третейский суд, как орган осуществляющий правосудие, равно как и не все признаки встраиваемости третейского суда в судебную систему Российской Федерации, но и без не перечисленных признаков и оснований следует, что у третейского суда есть место в Конституции Российской Федерации. Российская Федерация, признавая приоритетность международных актов, подписанных ей, над внутренним законодательством подчиняется им, а данные акты не разделяют по признаку осуществления или не осуществления правосудия третейские суды и суды государств.

Российская Федерация не искала другого названия Федеральному закону № 382 от 29 декабря 2015 года, назвав его именно так: «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации». Третейский суд, также как и государственный суд, разрешает споры в пределах своей компетенции, а решения третейского суда как правильно замечает Конституционный суд Российской Федерации в абзаце 1 пункта 4 Постановления от 26 мая 2011 года № 10-П порождают правовые обязательства их исполнения лицами, участвующими в третейском разбирательстве (в том числе и третьими лицами), но и являются основанием для совершения иными субъектами определённых юридически значимых действий. Более того, решением третейского суда возникает право на множество объектов, таких как транспортные средства, денежные средства и вообще всё, что не требует специальной регистрации права государством. И даже на объекты недвижимости право возникает именно в силу решения третейского суда, а государственный суд лишь выдаёт исполнительный лист на принудительное исполнение решения именно решения третейского суда, что прямо следует из ст. 43 Федерального закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» № 382-ФЗ от 23.12.2015 года.

Таким образом, третейский суд является негосударственным публичным институтом, осуществляющим правосудие, имеющим государственно-властные полномочия в пределах установленных законом полномочий. Третейский суд создаётся на основании закона, функционирует на основании закона и осуществляет свою власть на основании закона, в том числе защита прав третейским судом гарантируется Конституцией РФ, а именно ст. 46 основного закона страны.

Не смотря на частный характер споров, рассматриваемых третейскими судами, данный институт гражданского общества и его функционирование, регулируется законами и подзаконными актами, а акты третейского суда несут в себе информацию и распространяют своё действие на лиц не участвующих в третейском разбирательстве.

Г.И. Герштейн

______________________________
Наш адрес: г. Липецк, пл. Коммунальная, д. 9, лит. Б, кб. 410
Телефоны для связи: +7 (4742) 74-27-21
Почта: info@olts.su
Время работы: Пн-Пт: 09:00-18:00 | Сб, Вс: выходной
Сайт: www.olts.su
#третейскийсуд #суд